Знаете, всю свою тысячелетнюю историю Норвегия свято верила в то, что самое шумное, невыносимое, уму не постижимое место – это её родной дом, где день зря прожит, если что-то не сломается, будь это просто ваза или даже чья-нибудь часть тела. Верила она только в это, видимо, лишь потому, что и носа не высовывала из этого шумного детского сада за счет своей лени и незаинтересованности в делах других стран. И вот, слава Тору, настал-таки тот момент, когда она ступила за порог и попала… в точно такой же детский сад! Только детки здесь уже другие, более наглые и браных слов знают куда больше.
Кэролайн уже не обращала внимания на какие-то пьяные язвительные возгласы у неё за спиной, которые продолжались уже битый час и всё нарастали и нарастали в своей наглости. Внимание северянки было сейчас на своей сестре. Даже показалось, что какая-то усмешка проскочила на лице исландки после заданного норвежкой вопроса. Норвегия была не на шутку встревожена, даже её феи улетели куда подальше, не желая помогать своей хозяйке в такой сложной ситуации. Однако она сама сохраняла хладнокровие и непроницаемость своего лица, пусть и по виду окружающих в этом не было никакой нужды.
Честно говоря, ни к нездоровой «любви» своей младшей сестренки, ни к её внезапным взрывам, Кэрри на самом-то деле не привыкать. Хельга пришла в ярость от одной небрежно брошенной шотландцем фразы. Что же, как считала норвежка, для неё это вполне нормально, вулканам без предупреждений взрываться свойственно. Однако то ли за плохое поведение своей сестры, то ли в месть за эль Кэрри получила в лицо еще каким-то вонючим спиртным. Эриксен просто не могла в это поверить. Что за варварство! Теперь мокрая челка весь обзор закрывает! И не видно теперь ни Исландии, ни огретого бутылкой Шотландии. Нет, если быть серьезным, то Кэролайн лишь от неожиданности чуть заметно дернулась да закрыла глаза от неприятного пощипывания этого спиртного.
Трезво мыслить и совсем-совсем не обратить на итальянку внимания мешал уже выпитый алкоголь, но и совсем уж распоясываться мешала гордость и сестра, стоявшая рядом. Осторожно убрав пальчиками липкую челку с лица, Норвегия, как ни в чем не бывало, приоткрыла глаза, глянув на сестру, и проговорила своим обычным тихим невозмутимым голосом:
- Раз уж заблудилась, то это не повод лишать жизни других, дорогая. Я бы провела тебя куда угодно, лишь бы избавиться от этой кампании… Однако я должна только закончить одно дело, позволишь? - и опять же, с таким же невозмутимым взглядом, будто ни капли алкоголя норвежка в жизни не употребляла, она развернулась к Алишии и, выхватив из её руки бокал, со всей силы треснула им же об итальянку.